anna_bpguide | Ночная жизнь улицы Акации

Ромкочма – так они называются. Днем их не разглядеть и не заметить.

Тянется вдоль улицы ряд домов, построенных в позапрошлом веке еще, при Франце Иосифе,
вплотную друг к другу, одним сплошным кварталом от перекрестка до перекрестка.
В нижних этажах по большей части магазинчики или парикмахерские. Вот индийский
вегетарианский ресторан, вот приемная дантиста, вот мастерская по ремонту велосипедов,
вот ворота закрытые. И в следующем доме – тоже ворота закрытые.

Правильно: еще не вечер.
Откроются они после полудня, часа в два, в четыре. И будут открыты до рассвета.
Это молодежные клубы с пивом и музыкой. Ромкочмы, если по-венгерски.

В новостройках они невозможны. Нужен именно такой старый город, с плотной, кварталами,
застройкой – как на Петроградской стороне в Петербурге. Дома должны примыкать вплотную
друг к другу, как зубы, как ягоды в виноградной грозди, а не стоять одинокими башнями посреди пространства, как это стало повсеместно обычным после Ле Корбюзье. Без пустот, сплошным
фасадом, так, чтобы всем было очевидно: город – большое каменное тело…

Но тело это старое, хорошо пожившее, а значит утраты и руины в нем неизбежны. Где-то дом
состарился настолько, что жить в нем уже нельзя – стоят вокруг двора каменные стены,
смотрят пустыми окнами квартир сквозь кружевные перила галерей. Где-то нет и самого дома
после бомбежек 1994-1995, только темные следы на стенах домов-соседей – здесь была
крыша, здесь световой колодец…

В такие пустоты город и запускает молодежь. И молодежь обживает их, украшая по
собственному вкусу и по карману. На стены – плакаты, или зонтики россыпью, или живопись
высотой в десяток метров. Во двор – столики. У задней стены пристроится барная стойка,
сцена, пульт диджея – что там еще нужно для счастья в двадцать лет?

Но это Будапешт, а значит, здесь будет своя атмосфера, свой дух, который не спутать ни с
чем. На стойке будут стоять в ряд прикрученные к столешнице старые мясорубки десяти
разных фасонов. Дверной проем весь покроется эмалированными табличками с прежними
названиями улиц. Из-под галерей будут свисать композиции из раскрашенных в разные цвета
велосипедов, венских стульев и чугунных кружевных опор от швейных машинок «Зингер».
Над столиками, вперемешку с потемневшими еще до Второй мировой войны зеркалами и
живописью в золоченых рамах обнаружится распластанный по стене, поверх желтого кирпича с
остатками серой штукатурки, как шкура неизвестного зверя, остов рояля.

Это Будапешт. Здесь «старое» вовсе не означает «никому не нужное», а «новое» вовсе не
требует для себя чистого листа. С чистого листа здесь не начинают – предпочитают
наращивать новое вокруг старого, вплетать одно в другое. Как в живой природе, где старый
лист соседствует с новым, увядший цветок – со свежим бутоном, засохшая ветка с веткой зеленеющей.

Собрание в интерьере антикварных, старинных и просто старых вещей – самый частый мотив в
дизайне будапештских кафе. Это такой бесконечный круговорот предметного мира:
отслужившая свое вещь, если хороша, имеет шанс попасть к антикварам на улицу Falk Miksa,
но если треснувшая ваза на антиквариат не тянет, то это тоже никак не повод выбрасывать ее
на помойку.

Есть маленькие, но повсеместные магазинчики старых вещей – там и дедушкины ходики
возьмут, и очки в пластмассовой оправе, те, что были в моде у технической интеллигенции
шестидесятых, и одинокую фарфоровую чашку, и пачку семейных фотографий.

Кресло или диван туда, конечно, не донести, но и для них предусмотрена участь лучше, чем
быть просто выброшенными. Раз в год в каждом районе случается «день избавления от хлама»,
когда жители выносят на тротуар ставшую ненужной мебель – вот тут вам и венские стулья с
лопнувшими сиденьями, и пузатые комоды, в которых угадывается стиль бидермайер, и
прабабушкина этажерка, которой прямая дорога – в молодежный ночной клуб.

Ромкочма Sufni G'ART'N, Шуфни гартн, занимает и двор, и остатки корпусов вокруг двора на
улице Акации. В середине тянется к небу здоровенный ясень, похоже, тоже помнящий Австро-
Венгрию. А под ним – пластмассовый «Трабант», то самый, восточногерманский,
микролитражный, из пятидесятых; целехонький, но раскрашенный. Вокруг разноцветные столики.

Меню студенческое: пиво и пицца лидируют, прочие напитки в арьергарде. Сюда не наедаться
ходят и не напиваться. Главное – общение, но пицца готовится своя, и барных стоек аж три.
В пятницу вечером, бывает, не протолкнуться. Вся окрестная молодежь – здесь. Гул голосов,
будто море шумит. Музыка, но стены не сотрясаются. Атмосфера пятничная, свободно-
расслабленная, чуть хмельная и совсем не агрессивная. Такая, какая и должна быть в хорошем
городе в хорошие времена.

Как тут бывало в другие времена, специально напоминать никому не надо: стены сами
напомнят. Точки скопления большей части таких заведений – это те самые седьмой и восьмой
районы, Эржебетварош и Йожефварош, главные места революции 56 года.
Здесь не всегда штукатурка со стен осыпалась от старости.
Иногда – от пулеметных очередей. И вон тот скол на углу дома тоже оставлен не грузовиком,
а танком.

В соседней, через стену, ромкочме на стене висят фотографии улицы Акации в разные годы. Слева – прадедушкины времена: автомобили начала века, господа в шляпах. Справа –
родительская эпоха: мини-юбки, мопеды и гитары. Посередине – как раз 1956-й.

Бурлящая толпа во всю улицу.

Горящий БТР на углу улицы Акации и проспекта Ракоци, где сейчас Burger king.

Флаг с дырой в центре…

Это город. Он бывает разгневанным и буйным. Иногда. Бывает доброжелательным и мирным –
в обычное, нормальное, не нуждающееся в революциях время.
Он хранит свои состарившиеся трамваи, дома и храмы. И с легкостью находит новое место для древних стульев, комодов и швейных машинок «Зингер».

А уж собственной молодежи он точно место найдет: эти ромкочмы, или руин-пабы, появились в
городе лет десять назад, всем понравились и стали еще одной достопримечательностью
Будапешта, наряду со зданием Парламента и Рыбацким бастионом.

Так что надо выучить новое слово. Romkocsmа: «ром» – от слова «руина», «разрушение», «кочма» – то же, что «корчма» в языках-соседях. Получается «ромкочма». Стоит запомнить. Пригодится.

фото: Максим Гурбатов