anna_bpguide | Детские страхи накануне взрослости

Как и было обещано: про конец света.

Детские страхи накануне взрослости
Было время, когда времени не было. А значит, и конца времен не предполагалось. Наши предки жили в мире,
где – по их неоднократно проверенным жизнью представлениям – не происходило ничего нового, все возвращалось
на круги своя, что было, то и будет, что делалось, то и будет делаться, а потому нет и не будет ничего нового под солнцем.
Посев – урожай – новый посев и новый урожай. Старые умирают, молодые нарождаются – и все по кругу, все по кругу…

Собственно, тех же взглядов придерживались и майя с ацтеками. И они сильно удивились бы, узнав, что дата завершения
одного из круговых циклов породила у белых людей за океаном столько разговоров о полном конце всего и вся.

Пожал бы плечами царь Соломон: «Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки».
И ни одному философу на рыночной площади Афин не удалось бы привлечь внимание толпы пророчеством о конце света –
нет конца у круговорота. Античное «детство человечества» (Маркс) так же мало задумывались о конце света,
как маленький ребенок – о конце собственной жизни.

Дети поначалу ничего не знают о смерти. Им полагается догадываться о неизбежности финала только годам к пяти.
Это пугающее открытие: «Я – умру? Мама – умрет???» Раз ответив «да», ребенок понимает самое главное,
что нужно знать о жизни.

Ужасное это открытие, совершаемое каждым человеком в отдельности, в коллективном сознании христианского мира
приняло форму страха перед концом света. А тот, в свою очередь, кристаллизовался в идею Страшного Суда,
который, похоже, заслонял собой прочие житейские страхи. В том неуютном и неустойчивом мире каждому было чего бояться.
Боялись голода, волков, норманнов и гуннов, злого соседа, чумы и простуды, воров и убийц, судьи и князя,
черной кошки, темноты, мертвецов, грозы, привидений, гнева господня и ядовитой змеи, пауков и крыс,
наговора и дурного глаза. Первый пункт в этом списке – самый обыденный и самый страшный.
«Средневековый Запад, – это прежде всего универсум голода, – утверждает историк Ле Гофф, –
его терзал страх голода и слишком часто сам голод». Но все это должно было отступить
на второй план перед одним Большим Страхом: впереди – конец всему миру, сытому ли, голодному ли…

1000-й год дал прекрасный повод для концентрации страхов в одной временной точке:
и дата круглая, и логика истории наличествует. Простая логика, понятная с первого раза –
тысячелетие христианского мира исполнится – и шабаш. Тушите свет.

О том, что будет дальше, проповедники говорили темно и смутно. А по поводу скорого окончания мира –
никаких разногласий. И вот уже не рассчитываются Пасхалии на годы после тысячного,
вот уже миряне дарят свое имущество монастырям и храмам с формулировкой «appropinquante mundi termino»
(«по случаю приближения конца света»)… Общее убеждение: «Мы видим, что мир дряхлеет, угасает и,
если можно так сказать, готов уже испустить дух». Правда, самыми страшными были годы уже после «точки 0» –
особо жуткий, до массового людоедства, голод охватил Европу в 1030-е. И страх года 1000-го, возможно,
оформился уже задним числом. Да и то сказать, кому тогда был важен номер текущего года?
Всюду страх, голод, смерть. И миру окончание.

Средневековый человек – уже не счастливый малыш античности: он уже знает, что смертен,
не доверяет миру безоговорочно, он открыл для себя страхи, земля дрожит под его ногами, и опереться не на что.
Это состояние ребенка поблизости от возраста инициации – беззаботное детство, если и было, то закончилось.
Уже не маленький, но еще не вполне большой. Тинэйджер. Настоящей взрослой свободы пока нет.
За маму прятаться – уже нельзя, с папой соперничать – еще нельзя. Ранний подростковый возраст:
дерзость пополам с неуверенностью. Не самое спокойное время, что и говорить.
Впрочем, каждый знает это по себе.

Подростком быть нелегко. Но опыт накапливается. И даже ожидание конца света становится не таким страшным,
если переживается не один раз. 1000-й год, 1013-й, 1033-й, 1260-й, 1492-й, 1524-й, 1525-й, 1533-й, 1736-й, 1814-й,
1833-й, 1843-й, 1844-й, 1848-й, 1874-й, 1900-й – все это даты ожидавшихся концов света до начала ХХ века.
Некоторые из них выглядят вполне подходящими кандидатурами за звание «последних времен».
1492 год – если считать от сотворения мира, год 7000-й, и в завершении истории человечества
с истечением этого года есть свой резон. За семь дней создан мир – семь тысячелетий простоял. Хватит.
Другие кажутся результатом пустого фантазирования, страха перед новым потопом (15 января 1524,
согласно предсказаниям немецкого математика Йоханнеса Штоффера) или обыкновенным метеоритным дождем
(12 ноября 1833). Так страдания, терзающие душу подростка, кажутся смешными взрослому –
но он-то переживает всерьез!

В ХХ веке список дат конца света не короче: 1900, 1918, 1919, 1925 1945, 1954, 1960 и дальше…
Появляются новые обоснования: вместо гнева Господня предсказатели пугают публику нашествием инопланетян и –
вполне реальной в новых условиях – ядерной зимой. Вот даже Рональд Рейган в 1970 году заявляет,
что уже «все готово для Последней битвы и второго пришествия Христа».

Но, похоже, у общества постепенно вырабатывался иммунитет к «страшилкам» – так подросток,
в детстве боявшийся волка, который «ухватит за бочок», сам ищет риска и опасностей, и если чего и боится,
так это репутации труса.

И вот – выросло дитятко. Второй миллениум встречали в стиле дискотеки, оставив для страха смешную,
несерьезную и, похоже, специально придуманную (и стоившую миллиарды долларов) лазейку про «проблему 2000»,
обещавшую сбой всех компьютеров мира, но обернувшуюся пшиком.

А какой может быть катарсис после дискотеки? Несостоявшийся конец света после того, первого миллениума,
вызвал всеобщий вздох облегчения. Тогда, если верить бургундскому хронисту Раулю Глаберу,
«с наступлением третьего года, последовавшего за тысячным, … настоящее соперничество толкало
всякую христианскую общину к тому, чтобы обзавестись церковью более роскошной, чем у соседей.
Мир как будто стряхивал с себя ветошь и повсюду облачался в новое белое платье церквей».

После 2000-го – никакого особенного энтузиазма. Все быстро привыкли писать всюду удивительную дату
20.. вместо обычной прежде 19.. и называть иррациональным словом «нулевые» последовавшие года.
Можно было бы и забыть о конце света на ближайшую тысячу лет.
Но нет, с начала нового века и до сегодняшнего дня каждый год кем-нибудь где-нибудь да объявлялся годом Армагеддона.
В 2001-м речь шла о черной дыре, в которую канет Вселенная, в 2002-м – о гибели Солнца.
В итоге список ближайших дат конца света начинает выглядеть как расписание киносеансов:
2006 (столкновение Земли с астероидом Икар), 6 июня 2006 (трижды 6), 21 июня 2008 (снова астероид),
10 сентября 2008 (Большой андронный коллайдер), 21 мая, 23 мая и 21 октября 2011
(варианты на выбор от Гарольда Кэмпинга, американского проповедника).
И так далее, вплоть до нынешней, тоже довольно красивой даты – 2012.

Однако страха предсказания вызывают все меньше. Теперь «конец света» – повод для анекдотов:
«Россия единственная страна в мире, которая после Конца Света 21 декабря 2012 года отметит
еще Старый Конец Света 3 января 2013 года».

И – готовый сценарий для кино. Сюжет известен, финал предсказуем.
Только и остается, что сесть и написать остроумные диалоги. И наворотить спецэффектов побольше –
благо, компьютеры, так и не умершие в 2000-м, позволяют.

Апокалиптические фильмы, как правило, очаровательны.
Еще «Терминатор» всерьез пугает, «Армагеддон» же – триумф оптимизма. Нам не страшен конец света,
если есть такие крепкие ребята, такие остроумные, отважные и красивые парни, как Брюс Уиллис и Бен Аффлек.
И – что важно – так крепко стоящие на земле.

Человечество, вчерашний подросток, кажется, взрослеет, и научается ценить профессионализм.
Это стоит отметить: большие фильмы-катастрофы делают главным персонажем не столько героя,
готового пожертвовать своей жизнью, сколько профессионала, хорошо выполняющего свою работу.
Возможно, в финале он героически погибнет. Но самопожертвованием список его деяний ни в коей мере
не ограничивается.

Он много чего умеет, часто – больше, чем сам про себя знал прежде. За маской ботаника скрывается супермен,
за образом простого работяги – интеллектуал.
Не Данко, вырывающий из груди собственное сердце, а Данило-мастер, крутой и непобедимый.
Стоило бы узнать, как сказался выход «Армагеддона» на популярности профессии бурильщика среди молодых американцев…
Но место свое в массовом сознании фильм занял прочно:
«Из официальных источников: сегодня утром стало наконец-то известно, что наступление конца света предотвратил опять Брюс Уиллис».

.
Продолжение следует.